Воображение и фантазия

Воображение и фантазия часто уступают место расчету умному, тонкому, но холодному. Творчество - сочинительству. Эмоциональная атмосфера слишком уж трезвому духу суждения.

В воздухе зрительного зала перед началом спектакля, независимо от того, скрыта сцена занавесом или открыта настежь, всегда витает ожидание удивительного и неожиданного. Иначе для чего же идти в театр, равно как и открывать книгу, стремиться попасть на художественную выставку, слушать музыку?.. Так в праздничные дни мы всегда ждем чего-то неожиданного и радостного. Но случается порою так, что праздники проходят, неожиданное не появляется, остается смутное чувство разочарования. Театральные вечера иногда похожи на такие праздники. Сначала зал возбужден, приподнят, праздничен. Начинается спектакль все исчезло, место радости занимает скучное чувство неудовлетворенности. Заболел любимый питомец? Купите препараты для кошек.

Часто актеров сравнивают с детьми, с ними же можно сравнить и зрителей. Иногда до самого конца спектакля они с какой-то детской доверчивостью все ждут подарка, а когда не получают его, то с присущим им пиететом перед театром думают: может быть, так и должно быть? В самом деле может быть действительно так и должно быть, что театральное представление все реже походит на праздник, что посещение театра становится занятием пусть и достаточно серьезным, но и в неменьшей степени скучным, что спектакль иногда походит на вечерние курсы по изучению того или иного предмета, а актеры не на живых людей, а на своеобразные схемы, призванные иллюстрировать ту или иную модель жизненной ситуации. Театр предлагает зрителю исследовать не саму жизнь, а модель ее, правда, иногда весьма замысловато сочиненную. Исследуя эту модель, некий опытный образец жизни, зритель может постигать, обобщать, задавать вопросы и делать некоторые выводы, но он ни в коем случае не может переживать, радоваться, плакать, получать удовольствие, негодовать гневаться и т. д.; ведь не ради же этого он пришел в это солидное, серьезное и скучное учреждение, давно уже забывшее свой старинный смысл: две соприкасающиеся маски, плачущую и смеющуюся.